Неточные совпадения
— Приехали! — Вот он! — Который? — Помоложе-то, что ль? — А она-то, матушка, ни жива, ни мертва! — заговорили
в толпе, когда Левин, встретив невесту у подъезда, с нею вместе
вошел в церковь.
Не успела она
войти в залу и дойти до тюлево-ленто-кружевно-цветной
толпы дам, ожидавших приглашения танцовать (Кити никогда не стаивала
в этой
толпе), как уж ее пригласили на вальс, и пригласил лучший кавалер, главный кавалер по бальной иерархии, знаменитый дирижер балов, церемониймейстер, женатый, красивый и статный мужчина, Егорушка Корсунский.
Те же, как всегда, были по ложам какие-то дамы с какими-то офицерами
в задах лож; те же, Бог знает кто, разноцветные женщины, и мундиры, и сюртуки; та же грязная
толпа в райке, и во всей этой
толпе,
в ложах и
в первых рядах, были человек сорок настоящих мужчин и женщин. И на эти оазисы Вронский тотчас обратил внимание и с ними тотчас же
вошел в сношение.
Едва Сергей Иванович с Катавасовым успели подъехать к особенно оживленной нынче народом станции Курской железной дороги и, выйдя из кареты, осмотреть подъезжавшего сзади с вещами лакея, как подъехали и добровольцы на четырех извозчиках. Дамы с букетами встретили их и
в сопровождении хлынувшей за ними
толпы вошли в станцию.
Вронский незаметно
вошел в середину
толпы почти
в то самое время, как раздался звонок, оканчивающий скачки, и высокий, забрызганный грязью кавалергард, пришедший первым, опустившись на седло, стал спускать поводья своему серому, потемневшему от поту, тяжело дышащему жеребцу.
Войдя в залу, я спрятался
в толпе мужчин и начал делать свои наблюдения. Грушницкий стоял возле княжны и что-то говорил с большим жаром; она его рассеянно слушала, смотрела по сторонам, приложив веер к губкам; на лице ее изображалось нетерпение, глаза ее искали кругом кого-то; я тихонько подошел сзади, чтоб подслушать их разговор.
— Хоть бы умереть-то дали спокойно! — закричала она на всю
толпу, — что за спектакль нашли! С папиросами! Кхе-кхе-кхе!
В шляпах
войдите еще!.. И то
в шляпе один… Вон! К мертвому телу хоть уважение имейте!
Случалось ему уходить за город, выходить на большую дорогу, даже раз он вышел
в какую-то рощу; но чем уединеннее было место, тем сильнее он сознавал как будто чье-то близкое и тревожное присутствие, не то чтобы страшное, а как-то уж очень досаждающее, так что поскорее возвращался
в город, смешивался с
толпой,
входил в трактиры,
в распивочные, шел на Толкучий, на Сенную.
В комнату
вошли разом, кроме Сони, Раскольников и Лебезятников, чиновник и городовой, разогнавший предварительно
толпу, из которой некоторые провожали до самых дверей.
Он очень неохотно уступил настойчивой просьбе Варвары пойти
в Кремль, а когда они
вошли за стену Кремля и
толпа, сейчас же всосав его
в свою черную гущу, лишила воли, начала подталкивать, передвигать куда-то, — Самгин настроился мрачно, враждебно всему. Он вздохнул свободнее, когда его и Варвару оттеснили к нелепому памятнику царя, где было сравнительно просторно.
У входа
в ограду Таврического дворца
толпа, оторвав Самгина от его спутника, вытерла его спиною каменный столб ворот, втиснула за ограду, затолкала
в угол, тут было свободнее. Самгин отдышался, проверил целость пуговиц на своем пальто, оглянулся и отметил, что
в пределах ограды
толпа была не так густа, как на улице, она прижималась к стенам, оставляя перед крыльцом дворца свободное пространство, но люди с улицы все-таки не
входили в ограду, как будто им мешало какое-то невидимое препятствие.
Мы не успели рассмотреть его хорошенько. Он пошел вперед, и мы за ним. По анфиладе рассажено было менее чиновников, нежели
в первый раз. Мы
толпой вошли в приемную залу. По этим мирным галереям не раздавалось, может быть, никогда такого шума и движения. Здесь,
в белых бумажных чулках, скользили доселе, точно тени, незаметно от самих себя, японские чиновники, пробираясь иногда ползком; а теперь вот уже
в другой раз раздаются такие крепкие шаги!
Мы с трудом пробрались сквозь густую
толпу народа ко входу, заплатили по реалу и
вошли в клетку.
Он простоял тут около часа.
В конце часа за воротами послышалось бряцанье цепей, звуки шагов, начальственные голоса, покашливание и негромкий говор большой
толпы. Так продолжалось минут пять, во время которых
входили и выходили
в калитку надзиратели. Наконец послышалась команда.
Вслед за женщинами
вошли в серых халатах пересыльные, отсиживающие и ссылаемые по приговорам обществ, и, громко откашливаясь, стали тесной
толпой налево и
в середине церкви.
Ах, я вам один мой смешной сон расскажу: мне иногда во сне снятся черти, будто ночь, я
в моей комнате со свечкой, и вдруг везде черти, во всех углах, и под столом, и двери отворяют, а их там за дверями
толпа, и им хочется
войти и меня схватить.
Но уже доктор
входил — важная фигура
в медвежьей шубе, с длинными темными бакенбардами и с глянцевито выбритым подбородком. Ступив через порог, он вдруг остановился, как бы опешив: ему, верно, показалось, что он не туда зашел: «Что это? Где я?» — пробормотал он, не скидая с плеч шубы и не снимая котиковой фуражки с котиковым же козырьком с своей головы.
Толпа, бедность комнаты, развешанное
в углу на веревке белье сбили его с толку. Штабс-капитан согнулся перед ним
в три погибели.
Года через четыре после струнниковского погрома мне случилось прожить несколько дней
в Швейцарии на берегу Женевского озера. По временам мы целой компанией делали экскурсии по окрестностям и однажды посетили небольшой городок Эвиан, стоящий на французском берегу.
Войдя в сад гостиницы, мы, по обыкновению, были встречены целой
толпой гарсонов, и беспредельно было мое удивление, когда, всмотревшись пристально
в гарсона, шедшего впереди всех, я узнал
в нем… Струнникова.
Подъезжает
в день бала к подъезду генерал-губернаторского дворца какой-нибудь Ванька Кулаков
в белых штанах и расшитом «благотворительном» мундире «штатского генерала»,
входит в вестибюль, сбрасывает на руки швейцару соболью шубу и, отсалютовав с вельможной важностью треуголкой дежурящему
в вестибюле участковому приставу, поднимается по лестнице
в толпе дам и почетных гостей.
В эту минуту
вошел Максим. Он внимательно оглядел эту
толпу, охваченную одним чувством, направившую на слепого жадные, горящие взгляды.
Поутру на белые степи гляжу,
Послышался звон колокольный,
Тихонько
в убогую церковь
вхожу,
Смешалась с
толпой богомольной.
Отслушав обедню, к попу подошла,
Молебен служить попросила…
Всё было спокойно —
толпа не ушла…
Совсем меня горе сломило!
За что мы обижены столько, Христос?
За что поруганьем покрыты?
И реки давно накопившихся слез
Упали на жесткие плиты!
Из всей
толпы выискалось человек семь-восемь посетителей, которые и
вошли, стараясь сделать это как можно развязнее; но более охотников не оказалось, и вскоре,
в толпе же, стали осуждать выскочек.
Как только
вошел я
в аудиторию, я почувствовал, как личность моя исчезает
в этой
толпе молодых, веселых лиц, которая
в ярком солнечном свете, проникавшем
в большие окна, шумно колебалась по всем дверям и коридорам.
Чинно
вошла в палату блестящая
толпа царедворцев и разместилась по скамьям. На столах
в это время, кроме солонок, перечниц и уксусниц, не было никакой посуды, а из яств стояли только блюда холодного мяса на постном масле, соленые огурцы, сливы и кислое молоко
в деревянных чашах.
Вскоре расступилась
толпа, и
в палату
вошел Матвей Хомяк с повязанною головой.
Первым, как я упомянул, вбежал дородный человек. Он растерялся. Затем, среди разом нахлынувшей
толпы — человек пятнадцати — появилась молодая женщина или девушка,
в светлом полосатом костюме и шляпе с цветами. Она была тесно окружена и внимательно, осторожно спокойна. Я заставил себя узнать ее. Это была Биче Сениэль, сказавшая, едва
вошла и заметила, что я тут: «Эти люди мне неизвестны».
27 июля Пугачев
вошел в Саранск. Он был встречен не только черным народом, но духовенством и купечеством… Триста человек дворян всякого пола и возраста были им тут повешены; крестьяне и дворовые люди стекались к нему
толпами. Он выступил из города 30-го. На другой день Меллин
вошел в Саранск, взял под караул прапорщика Шахмаметева, посаженного
в воеводы от самозванца, также и других важных изменников духовного и дворянского звания, а черных людей велел высечь плетьми под виселицею.
Толпа дворовых, одетых по большей части
в охотничьи платья польского покроя,
вошла в комнату.
— Ну да! Посмотри, — продолжал Минин, указывая на беспорядочные
толпы казаков князя Трубецкого, которые не
входили, а врывались, как неприятели, Троицкими и Боровицкими воротами
в Кремль. — Видишь ли, Юрий Дмитрич, как беснуются эти разбойники? Ну, походит ли эта сволочь на православное и христолюбивое войско? Если б они не боялись нас, то давно бы бросились грабить чертоги царские. Посмотри-ка, словно волки рыщут вокруг Грановитой палаты.
Теперь они пошли к царице
в келью,
Туда
вошли Борис и патриарх
С
толпой бояр.
Крик его, как плетью, ударил
толпу. Она глухо заворчала и отхлынула прочь. Кузнец поднялся на ноги, шагнул к мёртвой жене, но круто повернулся назад и — огромный, прямой — ушёл
в кузню. Все видели, что,
войдя туда, он сел на наковальню, схватил руками голову, точно она вдруг нестерпимо заболела у него, и начал качаться вперёд и назад. Илье стало жалко кузнеца; он ушёл прочь от кузницы и, как во сне, стал ходить по двору от одной кучки людей к другой, слушая говор, но ничего не понимая.
Дорушка как только
вошла в первую залу, тотчас же впилась
в какого-то конногвардейца и исчезла с ним
в густой
толпе. Анна Михайловна прошлась раза два с Долинским по залам и стала искать укромного уголка, где бы можно было усесться поспокойнее.
Несмотря на то что
толпа была довольно компактная, говор стоял до такой степени умеренный, что мы,
войдя в сад, после шума и стука съезда, были как бы охвачены молчанием.
Псаломщик чувствовал себя, кажется, очень неловко
в этой разношерстной
толпе; его выделяло из общей массы все, начиная с белых рук и кончая костюмом. Вероятно, бедняга не раз раскаялся, что польстился на даровщинку, и
в душе давно проклинал неунимавшегося хохла. Скоро «эти девицы»
вошли во вкус и начали преследовать псаломщика взглядами и импровизированными любезностями, пока Савоська не прикрикнул на них.
(
В толпе движение.
Входят доктор и Тетерев. Доктор
в шляпе и пальто проходит прямо
в комнату Татьяны. Тетерев заглядывает
в дверь и отходит прочь, хмурый. Из комнаты Татьяны всё продолжают доноситься смешанный говор и стоны. Из комнаты стариков — вой Акулины Ивановны и ее крики: «Пусти меня! Пусти ты меня к ней!»
В сенях — глухой шум голосов. Выделяются восклицания: «Серьезный человек… Это — певчий… Н-ну? Ей-ей… от Ивана Предтечи».)
Входит Любим Карпыч и становится
в толпе.
Вошедши в залу, Чартков нашел уже целую огромную
толпу посетителей, собравшихся перед картиною. Глубочайшее безмолвие, какое редко бывает между многолюдными ценителями, на этот раз царствовало всюду. Он поспешил принять значительную физиогномию знатока и приблизился к картине; но, Боже, что он увидел!
Я испытывала новое для себя чувство гордости и самодовольства, когда,
входя на бал, все глаза обращались на меня, а он, как будто совестясь признаваться перед
толпою в обладании мною, спешил оставить меня и терялся
в черной
толпе фраков.
Видения все были знакомые; комната его была будто бы вся наполнена людьми, а дверь
в сени стояла отпертою; люди
входили толпами и теснились на лестнице.
Все молчали. Егор Михайлович велел принесть, к завтрашнему дню рекрутские деньги, по семи копеек с тягла, и, объявив, что всё кончено, распустил сходку.
Толпа двинулась, надевая шапки за углом и гудя говором и шагами. Приказчик стоял на крыльце, глядя на уходивших. Когда молодежь-Дутловы прошли за-угол, он подозвал к себе старика, который сам остановился и
вошел с ним
в контору.
Входит Аксенов с хлебом-солью, растворяет дверь и становится у порога —
в сенях видна
толпа народа. Показывается Минин.
Народ, позевывая и крестя рты,
толпами повалил
в церковь, и моя милая старушка,
в чистом дикеньком платьице и
в белом как снег чепце московского фасона двенадцатого года,
входила уже
в северные двери, набожно крестясь и шепча...
Анна Федоровна вместе с братцем
вошли в чайную комнату, из которой окна были на деревню, посмотреть гусаров. Из окна очень мало было видно, заметно было только сквозь пыль, что какая-то
толпа двигается.
Иуда засмеялся и, не обращая более внимания на Петра, пошел дальше, туда, где дымно сверкали факелы и лязг оружия смешивался с отчетливым звуком шагов. Двинулся осторожно за ним и Петр, и так почти одновременно
вошли они во двор первосвященника и вмешались
в толпу служителей, гревшихся у костров. Хмуро грел над огнем свои костлявые руки Иуда и слышал, как где-то позади него громко заговорил Петр...
Мы
вошли в сборную избу, где уж была целая
толпа мужиков.
Но Поток из их слов ничего не поймет,
И
в другое он здание
входит;
Там какой-то аптекарь, не то патриот,
Пред
толпою ученье проводит:
Что, мол, нету души, а одна только плоть
И что если и впрямь существует Господь,
То он только есть вид кислорода,
Вся же суть
в безначалье народа.
Люблю высокие соборы,
Душой смиряясь, посещать,
Входить на сумрачные хоры,
В толпе поющих исчезать.
Хвалынцев еще внизу,
в швейцарской, услышал о какой-то прокламации и вместе с несколькими товарищами спешно направился
в сборную комнату, из которой одни выходили, другие
входили, так что отлив постоянно пополнялся новым приливом, и таким образом
толпа ни на минуту не уменьшалась.
В это время на двор
вошел седой как лунь адмирал, который приобрел себе всесветную почтенную известность своими учеными морскими путешествиями. Он шел мерными шагами, заложив руки назад, и смотрел на
толпу.
Толпа почему-то нашла его взгляд гордым и презрительным. Студенты встретили его смехом, а один из них, выступив вперед, назойливо обратился к нему шутовски-вежливым тоном...
Но адъютант, почти не слушая Болеслава Казимировича, отворил дверь и жестом пригласил его
войти для личных объяснений к его превосходительству, а сам, даже с некоторым похвальным бесстрашием, вышел на крыльцо — сделать рекогносцировку относительно настроения и положения
в данный момент бунтующей
толпы.